Когда я сильно злюсь, мой друг Дьявол смущается.
Он отводит глаза, закуривает и делает вид, что ничего не происходит. И пока происходит то, что он так не хочет видеть, он курит, пинает камушки, смотрит под ноги, разглядывает штукатурку на стенах и нервно косится на небо.
Небо в это время стекленеет.
Там тоже прекрасно понимают, что допекло. Поэтому небо становится просто синим, совсем непрозрачным стеклом.
В воздухе повисает напряжение.
И все старательно смотрят мимо.
И все понимают, что уже ничего не поделать.
Это потом меня будет мягко журить Дьявол, говоря:
- Ну ты, это, майне кляйне, чего уж так то...полегче бы...они ж..это..люди.
А небо будет с нахмурившись смотреть сверху, выражая разные степени неудовольствия со значением "Ну вот, опять!"
А я через день-другой остыну.
И подумаю:
"Все бесполезно. Зря только нервы тратила. Они даже не поняли откуда их так нахлобучило".
И начну тихо мучиться совестью и искать себе оправдания.
И только ленивый змей, пригревшийся на теплой коре скажет тихо:
- Забей. Поделом дураку и наука. Надо же разряжаться.
И зевнет и уютными кольцами потуже обхватит ветку.
Думаю, он прав. Но все равно стыдно.
Он отводит глаза, закуривает и делает вид, что ничего не происходит. И пока происходит то, что он так не хочет видеть, он курит, пинает камушки, смотрит под ноги, разглядывает штукатурку на стенах и нервно косится на небо.
Небо в это время стекленеет.
Там тоже прекрасно понимают, что допекло. Поэтому небо становится просто синим, совсем непрозрачным стеклом.
В воздухе повисает напряжение.
И все старательно смотрят мимо.
И все понимают, что уже ничего не поделать.
Это потом меня будет мягко журить Дьявол, говоря:
- Ну ты, это, майне кляйне, чего уж так то...полегче бы...они ж..это..люди.
А небо будет с нахмурившись смотреть сверху, выражая разные степени неудовольствия со значением "Ну вот, опять!"
А я через день-другой остыну.
И подумаю:
"Все бесполезно. Зря только нервы тратила. Они даже не поняли откуда их так нахлобучило".
И начну тихо мучиться совестью и искать себе оправдания.
И только ленивый змей, пригревшийся на теплой коре скажет тихо:
- Забей. Поделом дураку и наука. Надо же разряжаться.
И зевнет и уютными кольцами потуже обхватит ветку.
Думаю, он прав. Но все равно стыдно.
